Если послушать маму, то можно поверить в то, что я настолько её не люблю, что даже жалкие пятьдесят рублей пожалела, не дала.

Тут дело в маминой глупости. То, что я называю глупостью, она считает личной жизнью. Последние года три у мамы есть женатый любовник. Мама с радостью хавает стандартную лапшу женатиков: ради детей живёт, когда-нибудь уйдёт от жены, вот только дети вырастут, ипотека будет выплачена, больная жена поправится, рак на горе свистнет. Нужное подчеркнуть. И ладно бы это были классические отношения любовника и любовницы, плевать бы мне было. То, что происходит в этих отношениях, можно назвать только нецензурным словом, цензурных у меня нет.

Мамин любовник, Андрей, запойный алкоголик. Он не пьёт, не пьёт, не пьёт, а потом кааак запьёт. Пока Андрей трезв, то он примерный семьянин, хороший работник, отличный отец и что там ещё дальше по списку. Стоит ему запить, как тут он и вспоминает про маму. Законная жена на время запоев гонит Андрея из дома. Или, если верить маме, он сам уходит, да и пьёт он, бедолага, по одной причине – жена пилит.

Андрей, будучи в нетрезвом состоянии и без денег (жена всё, вплоть до скидочных карт, отнимает), объявляется у мамы. Если лето, то с цветами: ромашки, одуванчики, сирень, яблоня. Зимой ему приходится выкручиваться без матушки-природы: стихи читает, песни поёт. Живёт он у мамы, ест, пьёт, сосёт мамины ресурсы. Если возможности мамы вообще можно называть ресурсами.

Мама у меня не миллионерша. Работает продавцом в магазине детской одежды, получает фиксированную ставку за выход плюс процент от продаж. Меньше двадцати пяти тысяч не получает. Пять – коммуналка за однушку. Остальное на попить, поесть, одеться, полечиться. Не очень густо, да? Одной ей хватает, но когда объявляется Андрей…

Мама начинает звонить подругам, соседям, мне, просто знакомым. То пятьсот рублей надо, то триста. Когда запой Андрюши подходит к концу, то сто или пятьдесят, на бутылочку пива бедненькому по дороге до дома, чтобы там он мог отдаться в заботливые руки законной жены. Вахтовик он, может себе позволить неделю квасить, никуда с утра не надо.

Это можно назвать отношениями? Нет. Мама, точнее, её квартира – это просто плацдарм для запоев. Мама с пеной у рта готова доказывать, что это любовь: Андрей обещал, что уйдёт от жены, значит так и будет, просто дети ещё не выросли и так далее.

Ранее, до появления Андрея, я считала маму здравомыслящей женщиной. Сейчас у меня один диагноз: розовые очки в виде бабочек, которые мигрируют по маминому организму, особенно часто задерживаясь в содержимом черепной коробки.

Не дала я ей эти пятьдесят рублей. Не дала. Просто хватит с меня. Нравится маме то, что происходит в её жизни, пусть наслаждается и жрёт лапшу, а у меня сил больше нет смотреть, как мама ищет деньги на выпивку для Андрюши. А ведь после того, как он уходит, маме ещё надо на что-то жить до аванса или зарплаты, а как жить, если дома всё подъедено и даже на хлеб денег нет?

Нормальных подруг и знакомых у мамы не осталось. Всех адекватных мама объявила завистницами, пригрозила, что не побывать им на их с Андрюшей свадьбе, и вычеркнула из жизни. Которые остались – неадекваты вроде маминой соседки, которая с пятницы по воскресенье синяя-синяя, или полной дуры подружки, которая верит во всякий бред.

Жалко маму. Меня она не слышит. На себя ей наплевать, у неё Андрюша головного мозга. Законная жена в курсе, куда и к кому её ненаглядный ходит. Видимо, её всё устраивает. Мужика бы маме нормального, раз она даже за такую иллюзию отношений готова держаться, да откуда нормальный мужик возьмётся, когда мама вся в ожидании очередного запоя Андрея?

Хоть к психиатру её веди. И ведь сделать ничего нельзя. Она взрослая женщина, не инвалид, соседям они не мешают, непотребствами в неположенных местах не занимаются.

Врагу не пожелаю до такого докатиться. Любовницей быть унизительно, а быть одновременно любовницей, кухаркой, банкоматом (пусть херовым, но всё же), курьером до алко-маркетов, жилеткой и владелицей хаты, где можно попить, это днище. Как мама этого не понимает? Как? Записано.